Звездное танго - Страница 2

Но сначала предстояло как-то провести два оставшихся до свадьбы месяца, что представляло собой некоторую сложность.

Конечно, Даффи могла вернуться в Брикстон, никто ей этого не запрещал, но дело в том, что она жила не с родителями, а с теткой.

Родители Даффи, Ширли и Эндрю, до некоторого времени тоже проживали в Брикстоне, но в прошлом году, продав дом, уехали в Австралию. Подобному поступку предшествовали длительные уговоры со стороны Марты, сестры Ширли. В течение двух последних лет Марта прельщала Ширли рассказами о том, как хорошо той будет в теплом климате, где отсутствуют морозы, сырость и прочие проявления погоды, пагубно влияющие на людей, страдающих от ревматизма. Ширли же, несмотря на сравнительную молодость, относилась именно к этой категории граждан. Еще в юности ей случилось сильно простудиться, и с тех пор ее стали мучить – периодически то исчезая, то возобновляясь – ревматические боли.

Разумеется, непросто решиться на такой серьезный шаг – все бросить, сняться с насиженного места и уехать за тридевять земель, тем более с двумя дочерьми, старшей Даффи и младшей Полли. Однако Марта была красноречива, а ревматизм Ширли не сдавался, и в конце концов, взяв всю ответственность на себя, Эндрю объявил о продаже дома.

Когда на усадьбу нашелся покупатель, Марта подыскала подходящий, почти за ту же цену, дом в окрестностях Кингстона – где проживала со своей, состоявшей из мужа и сынишки, семьей, – и переезд состоялся. Правда Даффи с самого начала заявила, что ни в какую Австралию не поедет: у нее уже два года продолжалась помолвка с Билли и не за горами была свадьба. Оставалось лишь дождаться, когда Билли вернется из Ирака.

Билли Питтс имел от роду двадцать пять лет, состоял в капитанском звании и считался лучшим снайпером части. Последнее абсолютно по праву, так как он с ранней юности охотился с отцом в окружающих Брикстон лесах, где и усовершенствовал меткость стрельбы.

Контракт Билли истекал еще не скоро, но этим летом ему обещали отпуск, поэтому они с Даффи назначили свадьбу на август.

Нечего и говорить, что Даффи с нетерпением ждала дня, когда, после известной церемонии, сменит девичью фамилию и станет называться миссис Питтс. А пока жила у тетки – вдовой бездетной сестры отца, – которую звали Рут. Впрочем, если бы даже та носила какое-нибудь другое имя, на ее характере это вряд ли сказалось бы. Он остался бы таким же скверным.

Порой Даффи спрашивала себя, не из-за дурного ли нрава женушки так рано отправился на небеса ее муж, Джерри Бенч?

Если Рут и Джерри своего пилила так же, как меня, неудивительно, что он предпочел сменить дислокацию, размышляла Даффи, стараясь пропустить мимо ушей очередную порцию теткиного ворчания.

Недовольство же та проявляла часто и по любому поводу. Или, с точки зрения Даффи, вообще без такового. Вернее, умудрялась находить его, что называется, на пустом месте. То Даффи не так расставила в шкафчике вымытую после ужина посуду, то не на тот крючок повесила полотенце в ванной, то надела коричневые туфли, взяв при этом черную сумочку – что, по мнению Рут, являлось преступлением против законов гармонии.

Словом, предлог, позволяющий излить желчь в окружающее пространство, отыскивался часто, порой несколько раз на дню. Нечего и говорить, что приятного в этом было мало, во всяком случае для Даффи. Сама Рут, скорее всего, находила в бесконечном брюзжании какое-то удовольствие, из-за чего положение лишь усложнялось.

Стоит ли после этого удивляться, что Даффи старалась большую часть времени проводить вне теткиного дома?

Как правило, она засиживалась в библиотеке, на месте своей работы. А когда возвращалась, – не оставаться же там до утра! – из спальни Рут доносилось нечто наподобие: «О, явилась! Раньше не могла прийти? Шастаешь ночью, что люди подумают…».

Суждения людей, по большому счету, были Даффи безразличны, и это тоже выводило Рут из себя. Та не понимала, как можно не считаться с мнением окружающих.

Окончательно ситуация испортилась, когда Даффи выиграла видеокамеру. Произошло это совершенно неожиданно. Просто она зашла за продуктами в центральный супермаркет, как обычно ничего такого не подозревая, и вдруг оказалась в центре всеобщего внимания. Через минуту выяснилось, что она стала десятитысячным покупателем, в связи с чем ей положен приз – цифровая видеокамера. Подарок тут же был вручен, после чего Даффи подвели к микрофону и попросили сказать несколько слов. Растерявшись, она пролепетала нечто в том духе, что, мол, ей и прежде нравилось делать покупки в этом супермаркете, а теперь она станет заглядывать сюда еще чаще. Сотрудники магазина поддержали ее жизнерадостными аплодисментами, к которым присоединились также присутствовавшие в тот момент покупатели.

Происшествие настолько выбило Даффи из колеи, что она забыла, зачем пришла, в результате чего покинула супермаркет без покупок. Поэтому по дороге домой вынуждена была завернуть в другой магазин. Там, к счастью, обошлось без эксцессов, чему Даффи порадовалась: на тот момент ей хватало потрясений, пусть даже приятных.

Поначалу она не знала, что делать с видеокамерой, но мало-помалу научилась обращаться с ней, а потом вошла во вкус и принялась снимать все подряд, даже тетушку Рут. Та ворчала, но, так сказать, не выходя за привычные рамки. Однако когда у Даффи начался вынужденный отпуск – по причине капитального ремонта здания библиотеки – и она стала пропадать с видеокамерой неизвестно где, Рут разошлась не на шутку.

– Что происходит?! Где тебя носит?! Как ты себя ведешь?! – восклицала она.